Мифам чужда ложь. Наталья Гусева.Русский Север – прародина индославов.

Наталья Гусева.   Русский Север – прародина индославов



Мифам чужда ложь



загрузка...

И это синее море, плещущее у ног,
и этот открытый путь на север...

К. Чапек. Норвегия



Век за веком в среде людей рождались мыслители, которые тратили все силы своего ума и все напряжение духа на попытки понять, осмыслить и воспринять тайну зарождения религиозных представлений, загадку возникновения понятий о космосе и земной природе, об их взаимодействии и, главное, об их влиянии на рождение, жизнь, благополучие и, как итог, смерть всего живого. Самые изначальные коллективы людей выдвигали из своей среды мыслителей, поощряя их избавлением от жизненных тягот, проявлением к ним особого почтения, готовностью прислушиваться к их словам, верить им и, по их требованию, подчиняться. В любом обществе, в любой его самой первичной ячейке зарождалось, складывалось и развивалось сословие жрецов – тех, кто искал путей связи с надмирными силами, считал, что находил их, и заражал своих близких и соплеменников верой в свою силу, в свои знания.
Жрецы постепенно, шаг за шагом разрабатывали порядок ритуальных действий, находя формы поступков и слов, которые должны были, по их медленно складывавшимся представлениям, а затем и по их вере, так или иначе воздействовать на невидимые силы, на порождаемые их воображением существа, бывшие воплощением этих внешних, не известных человеку сил. Влиянию жрецов, их духовному, часто гипнотическому давлению на психику подвергались, постепенно привыкая к нему как к неизбежности, члены окружающей их человеческой общины, от семейной и семейно-родовой группы доплемени или союза племен.
Нет возможности учесть, подсчитать и взаимно сравнить все сложившиеся в мире религии, верования, мистические искания и откровения, нашедшие свое отражение в памятниках литературы или древних надписях. Невозможно описать и сопоставить все суеверия и другие попытки бросить взгляд за предел ощутимого и обозримого. Никакие старания ученых, никакие съезды и конференции специалистов не могут достичь уровня сопоставления всех существовавших и существующих на земле религиозных представлений и путей претворения их в практику, в ритуальные и обрядовые действия, в умение воплощать в материале образы пребывающих в сфере воображения внеземных существ. Доступнее всего для изучения и частичного – это следует подчеркнуть: только частичного – сопоставления мифы. Многие тысячи мифов существуют лишь в устной форме, и значительная их часть ускользает и уже ускользнула от взгляда исследователя, канув в забвение. Изучаются те, что еще доступны, но, главное, те, что зафиксированы в письменности, будь это пиктограммы, иероглифы, знаки, поддающиеся расшифровке, или буквенные надписи и записи.
Из этого моря мифов и преданий возникают два основных мотива: поиск божеств, описания приписываемых им деяний занимает здесь первое место, но на втором, и не менее захватывающем, стоит поиск разрешения загадки о происхождении человека. В этом поиске четко вырисовывается попытка ответить на вопрос: откуда мы все произошли и где зародились перволюди? Вот это «где?» как неотвязный вопрос обнаруживается во многих доступных науке мифологиях. Действительно – где?
Самый распространенный ответ сводится к такому месту, как РАЙ. Из некоего первичного рая как места обитания перволюдей разошлось население всех частей земли. В раю они могли возникнуть из рук бога или сформироваться самопроизвольно из комков почвы или камней, но это возникновение все же происходило в определенном месте – в раю. В этом сходятся столь многие утверждения и убеждения, что мимо этого пройти нельзя.
Давно складывалась потребность свести воедино эти разные убеждения и утверждения, и появлялись книги мыслителей, стремившихся к итоговому результату. Но ни одна из них не предлагала универсального образа, приводящего к определенному или хотя бы приблизительно единому выводу. Ни великие литературные памятники, ни религиозные и философские трактаты средневековой Европы не подводили нас к решению главного вопроса – «где?», так как все они повторяли один ответ, предлагаемый Библией или Кораном. В раю? А где был этот рай? Вспомним, что в I разделе говорилось о ректоре американского Бостонского университета: Уильям Уоррен задался целью проследить, как в мифах самых разных народов ставится вопрос о местонахождении рая. Он написал удивительную, несколько раз переиздававшуюся книгу под названием «Найденный рай, или Колыбель человечества на Северном полюсе» [169].
Читателя поражает в этой книге не только широта приводимых сопоставлений мифов самых разных народов, но и сам факт возможности проведения таких сопоставлений.
Тот, кто имеет возможность познакомиться с подавляющей частью трудов по истории человечества, увидит, что ее началом принято считать III—II тыс. до н.э. и связывать именно этот период с переходом человеческого общества (что надо понимать как круг этносов, входящих в границы изучаемой проблемы) к производящему хозяйству. Основным признаком, или критерием, определяющим понятие производящего хозяйства, признается наличие земледелия и скотоводства. Но и от этого признака многие ученые уже отказались, считая, что следует изучать историю как единый поток развития человечества, начиная с первого каменного орудия. С этим нельзя не согласиться, но сразу же следует вспомнить, что это первое орудие появилось в самом начале палеолита, которое отстоит от нас на многие сотни тысяч лет. И хотя от времени первых каменных рубил и скребков не дошло до нас ни единого указания или свидетельства возникновения религиозного или мистического или мистико-магического представления, мы не имеем также и доказательств того, что их не существовало и что они в самой своей изначальной форме не зарождались в формирующемся сознании перволюдей. Следует признать, что история человека неотделима от формирования его сознания, а значит – от складывания и постепенного расширения диапазона его верований.
Необходимо уделить здесь внимание более подробному знакомству с материалами этой чрезвычайно интересной книги, поскольку выше, в разделе «Очень далекое прошлое», приведены лишь общие сведения о ней.
В своей книге У. Уоррен отбирает фрагменты содержания мифов, которые касаются локализации рая и ада как изначального очага зарождения людей и места их посмертного пребывания соответственно. Применяя единый подход к материалу мифов, он вычленяет универсальные общие элементы, упрощая сюжеты и содержание так, чтобы мифы можно было сопоставлять. Строго соблюдая единство подхода, Уоррен рассматривает утвердившиеся в сознании христиан библейские представления как из Ветхого, так и из Нового Завета, и исходные представления из религий иранцев, китайцев, индусов и других народов. Демонстрируя обширные познания и интерпретируя эти исходные представления в соответствии с уровнем современной ему науки, исследователь впервые наглядно доказал возможность их сопоставления с особым акцентом на проблеме зарождения таких воззрений. При этом Уоррен убедительно показал, что в коллективной памяти каждого народа, или, по терминологии К.Г. Юнга, в области коллективного подсознательного, где сохраняются наиболее архаичные элементы отдаленнейшего прошлого этого народа, прочно закреплены признаки, уводящие эту память в одну сторону света – на север. И не просто по северному направлению, а гораздо конкретнее – к Северному полюсу.
Глава за главой он поочередно освещает те взгляды, которые выявляются в самых древних представлениях народов, расселившихся по лицу земли в незапамятные времена и не имевших возможности обмениваться элементами своей духовной культуры в силу отдаленности в пространстве и разделяющих их огромных расстояний. И приходит к закономерному выводу, что указанная память хранит в себе наидревнейшие образы, отличающиеся у всех поразительным сходством, а то и прямыми совпадениями. И в каждом из этих образов вырисовывается картина года, состоящего из единого долгого дня и единой долгой ночи, а также просматривается и описание «небесной горы», обиталища богов или просветленных душ, взбираясь по которой души праведников достигают рая. Там, в этом раю, стоит в центре великое дерево (по распространившемуся в среде мифологов определению, «дерево жизни», или мировое древо), или же столб, достигающий неба, или же некий мост, ведущий на небо, или же лестница, достигающая тех же сфер. Из этого рая вытекают по четырем главным направлениям четыре великих реки, питающие все воды земли, или же струится некая общемировая влага из светлого источника. Там царят свет и благодать, к достижению которых посмертно следует стремиться всем живущим, и это достижение связывается с безгреховным образом жизни. Туда должны устремляться души как к колыбели своего зарождения.
С этим итоговым выводом и связано заглавие книги Уоррена.
Невольно может возникнуть вопрос: почему же север, отталкивающий всех людей угрозой своего холода и мрака? Почему не светлый радостный юг, царство солнца и сладостных плодов? А может быть, все-таки далекие-далекие предки наши искали рай на юге и устремлялись туда? Вот тут Уоррен собрал много указаний на то, что юг всем этим далеким предкам представлялся темным подземельем, пропастью, провалом в страшное и неведомое, гибельным адом. Всем, включая таких жителей южных областей, как древние египтяне. Всем, живущим в Северном полушарии. Как же исследователь объясняет этот феномен? Какие доказательства он приводит на страницах своей обширной книги? Следует привести несколько наиболее наглядных примеров.
Когда начинаешь знакомиться с текстом книги Уоррена, то первое, что привлекает внимание, – это ясное понимание автором острой необходимости дать свой, личный, по-своему понимаемый и по-своему ответственный обзор, содержащий обещанный ответ на давно назревший вопрос о начале существования человека. Каждый раздел его книги сводится к этой попытке, к этому неослабевающему вниманию к этой проблеме, которая может на первый взгляд показаться некоторым и узкой, но на самом деле неизменно привлекает внимание ученых самых разных профилей и занимает умы в течение многих-многих веков. Умение свести воедино мифы и верования разных народов как бы вывели автора за границы пространства и времени, и он пришел к правильному выводу, что на необычайные по своей природе вопросы следует искать непривычные ответы. Одной из главных трудностей на его пути была задача преодоления приверженности религиозно мыслящих исследователей к библейским истинам, давно ставшим стандартом в изучении данного вопроса. Шаблоны, заложенные Библией и ее толкованиями в сознание большинства мыслителей, не давали возможности развития свободной мысли, и не просто тормозили ее рост, но и активно препятствовали ему, подавляя восприятие новых идей не только обществом, но зачастую и учеными.
Уоррен широко использовал все новые данные науки, все доступные ему открытия, сделанные за протекший до времени написания книги период, включая такие науки, как мифическая география, история, антропология, естествознание и литературоведение. Приводимые им данные обогатили и новую для его времени науку, получившую название сравнительной мифологии, открывшей широкое поле деятельности для исследователей данной проблемы.
Поскольку Уоррен бросил вызов библейским пояснениям, касающимся местонахождения рая и ада, следует остановиться сначала именно на них.
Итак, Библия, Бытие, глава I. «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы».
Поскольку в дальнейшем важнейшим стал вопрос об изначальной длительности светлого и темного периодов в году, следует запомнить, что в приведенных строках именно об этом ничего не сказано, и можно толковать эти слова применительно к своему восприятию, так как именно эта проблема стала узловой в спорах о Северном полюсе.
Далее в Библии говорится: «И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один».
Сколько времени – дней? месяцев? – длился этот первый «день»? В Ведах, например, говорится, что год состоял из одного дня и одной ночи. Опять, поскольку в Библии время не исчисляется, допускаются толкования. По этому тексту нельзя даже отдаленно представить себе, какое время было истрачено на каждый «день творения» – сотни или тысячи лет? А может быть, и сотни тысяч лет? Каждому ясно, что «день» никак не мог быть реальным астрономическим днем.
Далее: «И сотворил Бог человека по образу Своему... И был вечер, и было утро: день шестый... И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке; и поместил там человека, которого создал».
Это первое конкретное указание в Библии. Оно географично, оно содержит определенный ориентир – восток. Рай на востоке. Но откуда надо отправляться, определяя восточное направление? Где именно творил Бог?
Не останавливаясь здесь на неких противоречиях в 1 й и 2 й главах Книги Бытия, где неясно, кто был сотворен раньше, человек или животные, обратим внимание на очень важные слова о посаженном в центре рая дереве жизни – этот образ воспроизводится по-разному в мифах многих народов, но с разными оценками и в разных видах. Важно здесь и первое указание на четыре реки, вытекающие из такого центра, как рай: сам факт наличия четырех рек позволяет помыслить о представлениях, касающихся четырех сторон света, хотя они здесь и не уточняются. В своей книге Уоррен сопоставляет это дерево и эти реки с указаниями на Северный полюс, о чем скажем ниже.
О глубочайшей древности библейских преданий говорит и указание в 3 й главе Бытия: «И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные, и одел их». Давно уже установлено наукой, что в течение долгих тысячелетий палеолита люди одевались в шкуры животных, зачищенные по внутренней стороне каменными скребками, а слова «кожи» и «шкуры» означают одно и то же. Итак, существование рая относится к неисчислимо давним временам. Словом, все указания Библии погружают нас все в ту же неизмеримую глубину архаики, уделять внимание которой нас неустанно призывал Б.А. Рыбаков. О ней же говорят и приводимые в Библии годы жизни Адама и его потомков. Перечислим в последовательности, приводимой в 5 й главе Бытия: Адам жил девятьсот тридцать лет, его сын Сиф жил девятьсот двенадцать лет, сын Сифа, Енос, жил девятьсот пять лет, сын его, Каинан, жил девятьсот десять лет, следующий потомок жил восемьсот девяносто пять лет, следующий жил девятьсот шестьдесят два года, затем наступил период жизни в триста шестьдесят пять лет, затем снова жизнь очередного потомка длилась девятьсот шестьдесят девять лет и, наконец, отец Ноя, Ламех, прожил пятьсот девяносто пять лет.
Такие исчисления, кажущиеся фантастическими, говорят именно о том, что память человеческая хранит в себе отблески глубочайших эпох, прожитых человечеством, и точных исторических дат от нее ждать не следует. И уж, конечно, нельзя требовать ни от одного народа точных указаний на время и место формирования его первопредков. Но у всех это место часто обозначается как рай или же некая райская обитель, куда после смерти устремляются души праведников, или, точнее, которой достигают только души праведников, тогда как души грешников попадают в ад. Вот Уоррен и попытался в своей книге выявить местоположение рая и ада в мифах и преданиях.
Мы здесь специально не выписали из глав 9—10 данных о жизни Ноя и его потомков, но можно привести общую примерную сумму значительного числа лет, что снова уводит мысль в глубину веков, указывая при этом на предполагаемую дату Всемирного потопа и давая в руки исследователей хоть какую-то историческую зацепку за события, которые многими признаются реально происходившими.
Отвлекаясь от этих интереснейших цифр, вернемся к проблеме рая. Само это понятие трактовалось столь различно, что перечисление пояснений могло бы занять тома. По-разному понимались также указания на четыре реки и на восточное расположение рая, так как его место усматривали не только где-то на востоке, но даже и вообще не на земле, а на небе или даже под землей. Из многих пояснений для нас важным является то, что о рае говорили как о высокой горе, достигающей неба, – это мы встречаем в Ригведе и в индийском эпосе. Уоррен приводит ряд малоизвестных широкому читателю переводов библейского слова о «востоке» как о «начале», а это уже существенно меняет дело (169, часть I, гл. II), позволяя вести поиски рая в другом направлении.
Географическим уточнением в Библии можно считать и указание на то, что одной из четырех райских рек был Евфрат, а это говорит о вероятном представлении древних о южном направлении течения этой реки. Три остальных остаются загадкой. Но и само название даже этой реки вызывает сомнение – возможно, оно относится и к другим рекам, а возможно, известный всем исторический Евфрат получил это свое имя от некоего народа, пришедшего откуда-то на земли Передней Азии. И тут снова напрашивается вопрос – а откуда? И снова нельзя исключать ответ «с севера», потому что и в Авесте упоминается некая река Фрат. Ведь мы в наше время уже знакомы с нордической теорией происхождения индоевропейцев, а арьи-иранцы принесли свою Авесту с севера.
Всем, кому посчастливится приобрести только что изданный у нас перевод книги Уоррена, найдет в ней много высказываний и предположений по вопросу о четырех реках рая, отражения этих предположений включены в неисчислимое множество книг теологов, историков, географов и длинного ряда представителей других наук.
Эти реки текут с высокой горы – такое описание встречается в мифах многих народов. Полузабытая память о местонахождении рая на вершине этой горы переплетается с памятью о том, что это была не гора, а неимоверно высокое дерево или столб, который, так же, как и гора, достигал своей вершиной неба в точке зенита.
Образ горы наиболее четко сохранился в мифологии индуизма – в ведической литературе и в преданиях эпоса. Этот образ до такой степени жив в памяти индийцев, что, кого ни спросишь, каждый опишет эту гору, известную под названием горы Меру. Много строк эпоса воспевают ее: «Ты ходишь по земле, о царь, я же двигаюсь по воздуху... разница между нами такая же, как между горой Меру и горчичным семенем», «...горел лес... вид его, казалось, напоминал золотую Меру, владыку гор, сверкающую великим блеском», – эпос перенасыщен указаниями на величие и блеск Меру.
Именно с горы Меру стекает величайшая из рек Ганга, «текущая по трем путям» («трипатха» – буквально «трехпутная»). Эти три пути разъясняются по-разному, но чаще всего их понимают как протекание по небу, по земле и под землей, но это просто принятые многими пояснения.
Гора Меру является центром главного материка, называемого в мифах Джамбудвипа. Он главный из семи созданных «островов» («двипа»), или семи земель мира. На Меру растет и волшебное дерево Джамбу, осыпанное всеми видами плодов, и сок этих плодов порождает Гангу, как указывается в шестой книге «Махабхараты».
Эта гора, усыпанная всеми драгоценными камнями, окружена, по одной версии, океаном или морями, а по другой – молочным океаном. Она – пристанище богов, и в «Махабхарате» упоминается, что на собрании богов и святых боги «сидели лицом к северу» (книга I, гл. 203). Это дерево Джамбу было видно отовсюду, как весь остров, или, точнее, континент (земля). Вот эти особые размеры дерева на высочайшей горе Меру следует запомнить, так как Уоррен в разбираемой здесь книге уделяет особое внимание именно такому признаку центра искомого рая, как высокий предмет, достигающий неба посреди северных созвездий (столб, дерево, мост или гора). (Слово «джамбука» является в религиозной литературе индуизма одним из имен древнейшего ведического бога Варуны.)
Какое же обстоятельство говорит о том, что все эти высокие предметы указывают на их местонахождение на севере? Да то, что в памятниках литературы и устных сказаниях постоянно повторяется, что вокруг их вершины вращаются все небесные светила, а такие вращения соответствуют соприкосновению или соотношению этой вершины с Полярной звездой.
Очень выразительны примеры, собранные Уорреном в мифологии других народов, касающиеся таких высоких предметов, или объектов, соотносящихся с представлениями о рае, расположенном на севере.
В иудейском Ветхом Завете, в книге пророка Иезекииля, Бог, проклиная царя Тирского, говорит ему: «Ты был на святой горе Божией, ходил среди огнистых камней... и Я низвергну тебя с горы Божией... Я низвергну тебя на землю». И еще: «Ты находился в Едеме, в саду Божием; твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями... все, нанизанное на тебе, приготовлено было в день сотворения твоего» (гл. 28, 14, 16, 13).
Уже упоминалось, что Бог произрастил «дерево жизни посреди рая» (это прямая аналогия дереву Джамбу, как и перечисляемые в Библии драгоценности на горе Божией соответствуют сверкающим камням горы Меру).
Древние египтяне считали, что на севере земля принимает коническую форму, форму горы, вершина которой соприкасается с небом, тогда как на южной оконечности земли находится царство смерти. Это в свою очередь совпадает с представлениями индусов о южном месте царства бога Ямы, повелителя мертвых душ.
В мифах жителей Аккада исследователи тоже нашли описание Мировой Горы, на которой покоилось небо и вокруг которой вращались светила, а это значит, что она помещалась ими на севере.
И снова в Библии, в книге пророка Исайи, встречается четкое указание на северное местоположение горы богов. В словах проклятия Вавилону говорится: «Как упал ты с неба, денница... разбился о землю, попиравший народы». А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера. Взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему» (гл. 14, 12—14).
Описания в Авесте святой горы, центра мира, именуемой Хара Березайте и Албордж, указывают, что вокруг нее вращаются солнце, луна и звезды, и что по ней, как и по Меру, лежит вверх, на небо, путь святых. Одинаковым с индусской мифологией является и указание, что с этой горы стекают святые реки и что она лежит в центре семи «двип», или, по-ирански, «каршваров». О факте северного местонахождения этих небесных святых гор говорит содержащееся в мифах разных народов утверждение о наличии противолежащей ей на юге территории, или царства, или горы, или бездны, связываемой с душами мертвых, с местом суда над ними или исполнения карательных мер.
Обращаясь к китайским сказаниям, Уоррен находит и в них аналогичную мифическую небесную гору, именуемую Кунь-Лунь, или Жемчужной горой. Вокруг этой горы тоже вращаются небесные светила, что прямо указывает на север. До сих пор, подчеркивает Уоррен, китайцы-даосы, говоря о первом лице своей Троицы, обращаются к нему, поворачиваясь лицом к «северному небу». Рай китайской мифологии расположен на вершине этой горы, и из его центрального источника берут начало четыре великих реки мира.
Понятие севера на санскрите определяется словом «уттара», то есть «верхний, высший», чему и противопоставляется южный «низший» мир.
Подобно утверждениям, содержащимся и в мифах других народов, на вершине горы Меру расположен сияющий город бога Брахмы, создателя мира, и его обтекает река Танта, которая тоже разделяется на четыре потока, как и четыре реки библейского Эдема, и эти четыре потока тоже устремляются на четыре стороны света. Следует сразу еще раз отметить, что такой центр распределения земных вод может находиться только на Северном полюсе.
Упоминавшееся выше указание на центральный поднебесный столб или дерево (Джамбу), часто встречающееся именно под названием столба – «стамбха», имеется в Ригведе: «Воздвигнутый как столб неба, он охраняет небосвод» (IV, 13), а также и в Атхарваведе, в которой о нем говорится, что этот столб пронизывает небо и землю. О горе Меру тоже говорится, что она пронизывает землю насквозь, образуя на южной полусфере свою противоположность, «Дурную Меру», прибежище демонов. Это не что иное, как древнейшее представление ведических мудрецов о земной оси, мысленно продлеваемой от Северного полюса до упора в Полярную звезду.
Идея первичного столба отражена и в японской космогонии. В древних книгах о создании земли повествуется о том, что первые бог и богиня воткнули в море копье и стали его вращать, а когда подняли, то с его острия упала капля, и из нее образовался первый остров суши, ставший центром всей земли. Эти боги воздвигли дворец, оперев крышу на верхний конец копья, и этот свод стал небесным сводом. Этот столб небес и земли, изначально ориентированный на центр неба, то есть на точку зенита, вокруг которой вращаются все светила, стал в дальнейшей трактовке превращаться в центр Японии, но эта трактовка не могла изменить первичного смысла мифа, который явно указывает на Северный полюс, тем более что по приводимым Уорреном переводам японских религиозных книг два изначальных божества поместились на вершине столба, соединяющего небо с землей. Автор указывает также, что айны (живущие на острове Хоккайдо, на крайнем севере Японских островов) пришли, по их поверьям, с севера, где на поднебесных вершинах живут души их предков, двух перволюдей; по обычаю айнов, лица покойных оборачивают к северу, но хоронят их головой к югу, к стране смерти и мрака.
Ученые, изучавшие мифологию китайцев, тоже указывают на то, что на уже упоминавшейся выше северной горе Кунь-Лунь есть высочайшая колонна, поддерживающая мир. Она тонка, и по ней, как по шесту, неоднократно пытались в древности взобраться на небо. Но это было невозможно из-за скользкой ее поверхности, и пытавшимся проникнуть в рай приходилось искать обходных путей. Это мудрое указание на необходимость заслужить райское блаженство путем свершения трудных дел очень распространено в китайской философии (следует сказать между строк, что и не только в китайской). Итак, мы снова видим здесь те же мотивы: на конце этой колонны помещается свод небес северной полусферы, а колонна является продлением до небес земной оси. Дворец в долине Кунь-Лунь украшен, подобно горе Меру, множеством драгоценных камней, а прямо над ним находится небесный дворец, и это поясняется как соотнесение земного и небесного полюсов. В пятой главе четвертой части своей книги Уоррен обращается и к мифам других народов, уделяя внимание вопросу о столбе или близких ему вариантах. Так, он пишет, что в религиозных представлениях древних иранцев наличествовал образ некоего моста – Моста Чинват, который соединял небесный рай с землей. И если китайцы связывали степень греховности или заслуг человека со скользкостью небесной колонны, то иранцы полагали, что этот мост пропускает в рай лишь праведников, а под стопами грешных душ он оборачивается острым лезвием, низвергая в ад эти души.
В этой же иранской мифологии представлена и райская гора, поднимавшаяся до небес в центре главного каршвара, который, подобно индусской области горы Меру, находится на земле Северного полюса. Он именуется «Сияющий Хванирас», и о Северном полюсе говорит указание, что от его центра нет ни севера, ни юга, ни востока, ни запада, ибо это центр земли, вокруг которого расположены другие каршвары. Этот мост (переводимый и как стержень, и как луч) представляет собой идею земной и небесной оси, упирающейся в небо над головой того, кто стоит на полюсе. Это то же самое полярное дерево других мифологий. Об уходе арьев из мест Хванираса говорится, что людей вынудило к этому изменение климата, когда там настало такое время, что «теперь там зима длится десять месяцев, а лето два месяца, и они оба холодны для воды, холодны для земли и холодны для растений», как сказано в Авесте.
Исследователи, по данным Уоррена, обнаружили и в аккадской мифологии указания о том, что небо вращалось вокруг колонны, «которая соединяет небеса и землю и служит осью небесного свода. В мифологии аккадцев, как и у вавилонян и сирийцев, естьпонятие центра земли как небесной горы, вокруг которой вращается небо, но это является проявлением памяти о глубочайшей древности происхождения предков этих народов, как и всего человечества, а в более поздние эпохи сложения мифов эта гора уже стала рассматриваться как центр каждой из этих стран, что и уводило многих исследователей в сторону от правильного указания на полярное расположение этой горы, как и возвышающегося до неба из ее середины столба, или колонны, или моста. К тому же все указанные и близкие им народы полагали, что юг является антиподом этой горы, а это толкование и связь юга с царством смерти уже говорит о месте волшебной горы на севере и только там.
В мифологии Египта тоже есть указание на столб, именуемый Тат, служивший символическим определением оси мира, соединяющей небо с землей. Следует согласиться с мыслью ученого, что этот столб не мог протыкать землю, скажем, с северо-запада на юго-восток, или с востока на запад, так как светила тогда никак не могли бы вращаться вокруг его вершины, а значит, и сама такая мысль была бы просто нелепостью. Тем более что древние египтяне видели в южной горе, завершающей Южное полушарие земли, темное прибежище мертвых, а значит, предки людей должны были, или, точнее, могли появиться только с севера, где и мыслился рай. К этому Уоррен приводит цитату из египетских надписей, гласящую, что у северного ветра «светлое дыхание», и отмечает, что в вере эфиопов-христиан сохранились те же представления о северном ветре как о приносящем сладкий аромат райского сада, почему Бог и запретил Адаму поселиться в южной части этого сада, чтобы он не вдыхал этого аромата.
Почти уснувшую память человечества о своем появлении на свет в приполярных землях сохраняют наидревнейшие предания и мифы как южных, так и, главное, северных народов. В устной литературе исландцев до XIII в. сохранялись разрозненные отрывки и эпизоды из «Эдды» – героических исторических и мифологических преданий, которые были собраны воедино и стали появляться в печати после XV в., когда Исландия стала колонией Дании. Этот сборник известен как «Младшая Эдда», и в нем сохранены все главные мотивы первичной, или «Старшей Эдды». Одним из основных мотивов является предание, или миф, о великом дереве-ясене по имени Иггдрасиль. Это мировое дерево скандинавской мифологии, «ветви, ствол и три корня которого соединяют все миры» (Корни Иггдрасиля. М., 1997, с. 632). О нем в «Младшей Эдде» говорится, что там боги вершат свой суд; сучья его простерты над всем миром и поднимаются выше неба; три его корня пронизывают весь земной шар, вплоть до потока «Кипящий котел», то есть до преисподней. Центральная ось этого дерева тоже едина с осью неба и земли. Оно совпадает и с египетским столбом Тат, и с иранским «деревом всех семян», сок которого дарит бессмертие, и с крылатым деревом Зевса, чьи ветви поддерживали небо, а корни проникали в глубокую бездну, и с китайской скользкой колонной, достигающей неба богов, – все эти деревья находятся, согласно мифам, на Северном полюсе.
Поскольку данная глава нашей книги посвящена именно поиску приводимых другими авторами доказательств связи предков индоевропейцев с приполярными землями, здесь нельзя обходить вниманием разные разделы труда такого глубокого исследователя, как У. Уоррен, который привел многие линии разноплеменных свидетельств к одной локализации, проведя их взаимное сопоставление и придя уже в предпоследние годы XIX в. к выводу, который был подтвержден многими работами ученых в XX в., представляющими широкий диапазон разных ветвей и направлений науки, и, в частности, исследователями скандинавской мифологии, которая столь близка и германской. И все эти свидетельства в целом можно свести к словам Карела Чапека: «И этот открытый путь на север...» А конкретнее – к Приполярью и к Северному полюсу.
Уоррен цитирует слова греков, говоря, что «в саду Гесперид дерево, приносящее золотые яблоки, было несомненно Деревом рая, но, следуя за Эсхилом, Фересидом и Аполлодором, мы должны поместить его на далекий Север» (часть 5, гл. 6). Напомним и о финском эпосе «Калевала», в котором вершина великого дерева сближается с созвездием Большой Медведицы – такое упоминание даже не нуждается в разъяснении.
Увлечение идеей «арийства» приводило некоторых западных авторов к утверждению, что вся цивилизация мира была создана арьями, «великими нордическими предками» всех народов. Так, американец Л.А. Уодделл опубликовал в Голливуде в 1929 г. книгу под названием «Создатели цивилизаций. Раса и история», в которой излагает свои соображения о том, что даже древние цивилизации стран Передней Азии были созданы арьями; в этой книге, как и в другом его труде «Британская Эдда» (Хоторн, 1930), излагается ряд небезынтересных его мыслей о северных корнях истоков язычества ранних бриттов и англосаксов, а также их предков готов. Утверждая, что боги «Эдды», как и боги Вед, являлись обожествленными героями древности, которые сливались в восприятии людей с внеземными влияниями или силами природных стихий, Уодделл отмечает, что в английском языке их имена сохранились в названиях дней недели. В его работах четко проявляется убеждение в крайне северном происхождении всех «арийских рас», что говорит о принятии западными учеными мыслей главных основателей арктической теории У. Уоррена и Б.Г. Тилака. Следует отметить, что работы Уодделла заслуживают внимания и аналитического разбора, но здесь этому нет места, а поэтому вернемся к данным, приводимым в разбираемой книге Уоррена.
Особый интерес в его книге вызывают главы 3 и 4 пятой ее части, в которых он приводит ряд обнаруженных им доказательств северно-полярного происхождения мифов разных народов и аналитически сопоставляет эти мифы. Одно из центральных мест в этих мифах занимают представления о зените, о той точке неба над головой наблюдателя, вокруг которой вращаются небесные светила. Как бы ни был мысленно неразвит человек, он не мог не видеть неба над собой и не заметить этого непрекращающегося вращения, особенно привлекавшего его внимание именно во время многодневной полярной ночи. Связывая с этими воспоминаниями о точке северного зенита мифы всех племен, предки которых зародились на севере (а главной целью его книги является доказательство того, что все человечество зародилось в Приполярье), Уоррен оперирует мифами представителей разных рас, включая семитов, монголоидов и негроидов. Нас же здесь интересуют предки индоевропейцев, на вопросе о которых мы и задерживаем свое внимание как в предыдущих, так и в этом и в последующем разделах данной работы.
Автор приводит 7 й псалом Псалтири (Ветхий Завет): «Ибо не от востока и не от запада и не от пустыни возвышение», приходя к выводу, что не случайным здесь является отсутствие упоминания о севере, ибо оно было понятно без упоминаний, как естественно известный всем факт, сохраняемый издревле в памяти народа. Такая мысль может восприниматься и как спорная, и как бесспорная, так как доказательств того и другого не существует. Приводятся и слова из книги Иова о сущности понятия севера в религии иудеев: «Светлая погода приходит от севера и окрест Бога страшное великолепие». В книге Левит (гл. I, строфа 11) говорится, что жертвователю, приносящему жертву в виде мелкого рогатого скота, повелевается: «И заколет ее перед Господом на северной стороне жертвенника», и лишь после этого ее кровью будет жертвенник окроплен и с других сторон. (Не исключено, что здесь отражено сохранившееся в глубине человеческой памяти представление о том, что мелкий рогатый скот был одомашнен раньше крупного, и произошло это на северных землях как «угодных Господу».)
Уоррен подчеркивает, что жрецы, наследники древних традиций, в среде народов Передней Азии сохраняют обычай принесения жертв, обязательно повернувшись лицом к северу.
Древние римляне почитали север, так как его небеса расположены «выше и ближе к жилищу Юпитера». Исследователи этрусской старой веры приходят к выводу, что и этруски помещали своих богов на северном небе.
Китайская традиция древности утверждает, что трон бога Шанди находится на Полярной звезде, которая является центром небес, то есть точкой зенита над полюсом. В этой религии Полярная звезда выступает как объект поклонения, подобно тому, как это почитание ее сохраняется и в индуизме. Равным образом исследователи германской мифологии выявили, что в ней север отражен как символ поклонения, так же, как и в скандинавских мифах: на вершине ясеня-Иггдрасиля находится город богов, возведенный «в центре мира», откуда верховный бог Один с этой «северной части неба» озирал мир («Старшая Эдда»).
Необходимо здесь остановиться и на широко обсуждаемой Уорреном проблеме так называемого пупа земли (гл. 4).
Небесный полюс на севере, видимый как центр вращения созвездий, часто упоминается в мифах под названием пупа небес, а соответствующий ему земной Северный полюс воспринимался как пуп земли. Гора Меру издревле воспринимается индийцами как «пуп земли», и ее воспроизводят иногда в виде насыпных холмиков или видят ее в естественно существующих горах, что, по мнению Уоррена, неотделимо от реминисцентных представлений о Северном полюсе. Священную гору рая воспроизводили символически и греки – так, в греческой церкви в Иерусалиме молящиеся поклоняются каменному столбовидному изображению сосуда, которому поклоняются как «пупу земли» и центру вселенной. В Древнем Риме холм Капитолия, или холм Крона, тоже был почитаемым местом как «пуп всей земли». Такой «пуп» может находиться иногда и в водоеме – например, в Иерусалиме имеется пруд, который в христианской легенде почитается святым за то, что он якобы соприкасался под землей с корнями райского Дерева жизни (то есть земной оси, идущей от полюса к небесному зениту, как уже указывалось выше).
«Так говорит Господь Бог: Это – Иерусалим! Я поставил его среди народов, а вокруг него – земли» (Книга пророка Иезекииля, гл. 5, 5). Нельзя не заметить, что это точно соответствует и представлениям иранцев и индусов о местоположении центрального континента, окруженного другими землями. А этот центральный континент, как уже упоминалось, находился в Приполярье.
«Пупом земли» следует признать и Атлас греческой мифологии, «райски прекрасное место», посреди которого имеется фонтан, порождающий «четыре реки, растекающиеся в противоположных направлениях». Эти реки, как уже показано, могут соотноситься только с идеей Эдема, вселенского рая, и во всех мифологиях они питают своей влагой все земные воды. Город Дельфы тоже описывался как «пуп земли», потому что он соотносился с прилетом сюда каждый год Аполлона, родившегося в «земле гипербореев», то есть «за северным ветром», на острове в арктическом океане.
В Ригведе есть очень выразительный гимн, который в русском переводе Т. Елизаренковой (и обращаемый к Небу и Земле) содержит такие строки: «Две юные сестры, кровная родня, сходящиеся в лоне родителей, имеющие общую границу, целующие пуп мироздания... О Небо и Земля, защитите нас от ужаса». Здесь речь идет о дне и ночи [137, I, 185].
Этот пуп земли, мироздания или воды, как бы его ни называли, всегда обозначает тот центр планеты, над которым в зените вращаются одновременно все светила небес, то есть Северный полюс, и этот главный вывод делает из разных данных мифологий Уоррен, с доказательствами которого трудно не согласиться – они основаны на множестве материалов.
Итак, данные мифов, сохранившихся в памяти самых разных народов земли, сводятся к тому, что перволюди жили на тех землях, где они могли наблюдать вращение небесных светил вокруг вершины горы, или столба, или лестницы, или моста, то есть тех объектов, которые в их представлениях соединяли небо с землей в точке зенита над головой наблюдателя и в земной точке под его ногами. Эта земная точка могла быть только и исключительно точкой Северного полюса, и ничем другим. Но если это так, то, значит, вокруг Северного полюса была суша, то есть Приполярье представляло собой некий континент или большой остров, на котором селились, хозяйничали, размножались и осваивали окружавшую их природу эти перволюди. Не будем здесь углубляться в проблему датирования эпох остывания зародившегося в мировом пространстве земного шара и образования земной коры – интереснейшие научные сведения об этом приводит Уоррен на уровне современной ему науки, но для нас это здесь не является вопросом главного интереса. Отошлем читателя к книге Уоррена и передвинемся ближе к нашей эпохе, определяемой как четвертичная геологическая эра, и даже ближе к тому периоду, который наступил после начала предыдущего межледниковья.



Карта Меркатора 1595 года


Да, область Приполярья была частью земной суши, и тамжили люди, но почему она сейчас не существует? Куда она могла деваться?
В данной нашей работе мы хотим познакомить читателя с теми ответами на этот вопрос, которые накопились в научной среде к началу XX в., останавливаясь сначала на сводке, приводимой Уорреном, о книге которого мы ведем данный рассказ, а в следующем разделе познакомим читателя со взглядами Тилака, глубоко осветившего эту проблему при анализе Вед.
Где жили и создавали свои мифы эти далекие предки индоевропейцев в целом и арьев, и славян в частности? Где было место, именуемое раем и воспеваемое как земля вечного блаженства?
Исследователи отказались к началу XX в. от мнения геологов, считавших на основании неясных указаний Библии, что это место находилось на востоке, так как слишком многие данные говорят о севере.
Не углубляясь в те споры, которые разгорелись между учеными, увидим, что доминируют два предположения: о возможном существовании Атлантиды и о вероятном существовании северного континента.
Вопрос об Атлантиде выглядел чрезвычайно запутанным ко времени работы Уоррена, и, как известно читателю, он не решен и в наши дни. Сведения о потерянной Атлантиде были впервые якобы получены Платоном от египетских жрецов, и во все последующие века эти сведения разъяснялись по-разному всеми, кого интересовала эта проблема. В греческих источниках Пиндар уподобляет жителей Атлантиды гиперборейцам, чем сближает их с севером. Греки же сближали этот остров со страной Меропией, что Уоррен поясняет как указание на индусскую гору Меру, то есть снова на север. Греческие же мифы говорят о том, что бог океанов Посейдон не то создал, не то подарил этот остров своему сыну Атласу, но остров затонул. А вот где он затонул, остается загадкой до сих пор. Поскольку рождение и жизнь ряда греческих богов связывается с Гипербореей, со страной, расположенной «выше северного ветра, Борея», то и Атлантиду некоторые ищут под водами Арктики, а это значит, что в самом факте признания такой Атлантиды содержится скрытое указание на север.
Вопрос же о том, что вокруг Северного полюса некогда лежал континент, поднимался неоднократно исследователями разных стран и в разное время. Неоднократно появлялись в обиходе искателей наброски и даже чертежи этой земли, основанные главным образом на устных преданиях, рассказах мореплавателей и мифах. Широкой известностью стала пользоваться карта, начерченная Герардом ван Кремером (или Меркатором), фламандским картографом, жившим в XVI в. В 1595 г. был издан сводный его труд, сборник карт и описаний европейских стран, названный «Атласом». Его сын издал не менее известную карту мира, и на обеих этих картах была изображена страна вокруг Северного полюса, в центре которой есть гора, и от нее растекаются на четыре противоположные стороны четыре широких потока, имеющих при впадении в океан разветвленные дельты. Это явилось первым картографическим изображением неизвестной страны, получившей название Арктида. Исчезновение ее с лица земли сопоставляют со Всемирном потопом, но поскольку датировать это событие не представляется возможным, то и время ее затопления океаном тоже установлено быть не может. Наличие на карте Меркатора четырех потоков, горы в центре реки, обтекающей круг суши вокруг горы, той реки, из которой вытекают и эти потоки, явно указывают на то, что этот картограф ориентировался на библейские описания рая, но ведь Библия нигде не указывает так прямо на Приполярье, и поэтому вопрос об источниках этой карты остается все еще открытым. Как мы видели на вышеприведенных данных Уоррена, речь о четырех разнонаправленных реках шла не только в Библии, но и в мифах других народов, а поэтому такое изображение рек еще ничего, по сути дела, не доказывает. Но все же – была ли на свете такая страна? И если была, то не о ней ли конкретно упоминается в многочисленных мифах как о рае? Внимание ученых привлекает тот факт, что на дне Ледовитого океана обнаружены и ушедшие под воду хребты гор, которые, как утверждают некоторые, можно сблизить с возможными горами на обеих указанных картах, и глубинные русла древних рек, служащие до известной степени указаниями на «реки Меркатора» или же на их продолжение на океанском дне.
Геологи должны дать ответ на вопрос о том, был ли это приполярный отдельный материк, упоминаемый в мифах, или океанские берега существующих ныне материков не были в древности погружены в воду, а подходили гораздо ближе к полюсу, чем теперь, – от ответа на этот вопрос зависит правильная историческая трактовка содержания всей мифологической литературы и соответственно значительной части религиозных воззрений людей.
<<Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 6632


© 2010-2013 Древние кочевые и некочевые народы