Шампольон: француз, впервые прочитавший иероглифы. Николай Николаев.100 великих загадок истории Франции.

Николай Николаев.   100 великих загадок истории Франции



Шампольон: француз, впервые прочитавший иероглифы



загрузка...

Немногие науки могут похвастаться тем, что известна точная дата их рождения. Египтология может. 27 сентября 1822 г. гениальный французский ученый Франсуа Шампольон объявил о своем открытии: за две недели до этого, 14 сентября, ему удалось найти ключ к иероглифическому письму Древнего Египта. Так было положено начало серьезному научному изучению этой великой цивилизации. Появилась одна из самых интересных наук – египтология.


Жак-Франсуа Шампольон родился 23 декабря 1790 г. в небольшом городке Фижаке, на юге Франции. С самого раннего детства Франсуа проявлял необычайные для своего возраста способности. Он рос среди книг (его отец был книготорговцем и имел солидную книжную лавку), и казалось, что, кроме них, его ничего не интересует.

Говорили, что он сам научился читать в двухлетнем возрасте, писать научился тоже самостоятельно, а увлекшись изучением языков, будучи совсем маленьким мальчиком, читал в подлиннике Гомера и Вергилия.

Франсуа Шампольон


Однажды Жак-Франсуа читал роман об удивительных, полных опасностей, захватывающих приключениях юноши, превращенного злой колдуньей в осла и в конце концов вновь обретшего человеческий облик. Это был знаменитый роман древнеримского писателя Апулея «Метаморфозы, или Золотой осел». На протяжении столетий его читала и перечитывала вся Европа. Но большинство, прочитав увлекательный рассказ о приключениях юноши-осла, без особого интереса пролистывали последнюю главу романа – слишком нравоучительную и малопонятную. Большинство, но не дотошный французский мальчик. Ему были одинаково интересны и приключения, и… Он уже несколько раз перечитывал последнюю, одиннадцатую главу книги Апулея. Герой романа, вернув себе человеческий облик, возродился к новой, духовной, жизни и стал жрецом Исиды.

Жрецы из романа обладали тайным знанием. У них были «некие книги, написанные непонятными буквами; знаки там, то изображением всякого рода животных сокращенные слова священных текстов передавая, то всякими узлами и сплетением линий, наподобие лозы извиваясь, сокровенный смысл чтения не открывали суетному любопытству…». Франсуа вспомнились читанные ранее у Климента Александрийского в «Строматах» описания священных письмен Древнего Египта (по-гречески «иерос» – священный, «глифо» – вырезаю). Писал Климент и о неких особых жреческих («иератикос») письменах…

Юному Шампольону на удивление легко давалось изучение языков. Он обладал особым даром мгновенно улавливать структуру языка, на лету схватывал его грамматику и тут же начинал читать на изучаемом языке книги. Все это доставляло ему неописуемое удовольствие, сравнимое только с чтением любимых книг. Разумеется, в столь характерном для него стремлении «объять необъятное» он не мог не обратить внимания на таинственные письмена жрецов, о которых говорили древние авторы. Так у будущего основателя египтологии появилась мечта.

Но вот привычное, исполненное ежедневных открытий течение жизни юного гения оказалось нарушено: его отправили учиться в школу. Однако учился там он настолько ужасно, что родители Франсуа просто схватились за головы. Ребенок, который к этому времени прочел почти все книги, бывшие у его отца, изучил самостоятельно несколько древних и новых языков, оказался абсолютно неспособным к точным наукам. Он совершенно не мог считать в уме. Подобные случаи нередки среди одаренных людей. Щедро наградив талантом в одной области, природа отказывает им в чем-то другом. Позволим себе напомнить, что юный Пушкин тоже отнюдь не блистал в учебе в лицейские годы, а, к примеру, знаменитый немецкий писатель Герман Гессе в детстве вообще едва не был признан умственно отсталым… Можно сказать, что полное отсутствие у Шампольона способности совершать в уме даже элементарные математические операции сыграло решающую роль в его дальнейшей судьбе. А значит, и в судьбе еще не появившейся тогда науки египтологии.

К счастью для него, родители отнеслись к отсутствию математических способностей у сына с достаточным пониманием. Хотя, конечно, отцу было грустно расстаться с мечтой о том, что младший сын станет достойным продолжателем его дела, – но какой из него торговец?! Старший сын Шампольонов жил в Гренобле. Туда и отправили его младшего брата, чтобы тот учился в частной школе, где больше внимания уделялось привлекательным для него дисциплинам.

Когда Франсуа было двенадцать лет, он впервые в жизни увидел подлинные памятники Древнего Египта: в 1802 г. в Гренобль прибыл Жозеф Фурье, который ранее занимал должность секретаря каирского Института по изучению Египта. Он привез с собой коллекцию египетских памятников. В их числе была и копия знаменитого Дендерского зодиака. Забегая вперед, хотим обратить внимание на удивительное совпадение: одним из первых памятников египетской иероглифики, увиденных Шампольоном, был Дендерский зодиак. И он же оказался последним памятником, во время работы над которым ученого постиг второй удар, после которого он уже не смог оправиться…

После визита к Фурье (в дом к важному чиновнику его привел старший брат) Шампольон, который в то время был с головой погружен в свое новое увлечение – хронологию, вспомнил о давней мечте и снова взялся изучать свидетельства о Древнем Египте, которые имелись у классических писателей Древней Греции и Рима. Но мысль о расшифровке таинственных письмен пока ревниво оберегалась им, таилась где-то в глубине его сознания. Ведь долгие-долгие годы безрезультатных попыток прочесть загадочные надписи были к концу XVIII в. настолько дискредитированы, что не воспринимались уже всерьез. Они считались чем-то вроде алхимии от науки – подобно изобретению perpetuum mobile или исчислению квадратуры круга. Долгое время египетские иероглифы ошибочно представляли чем-то вроде ребусов, видя в каждом знаке слово или понятие. Несмотря на то что еще в XVIII в. были робкие попытки возразить против приписывания иероглифам мистического значения, это мнение было широко распространено вплоть до начала XIX в. Бытовали даже такие «смелые» предположения, что иероглифы – не более чем орнамент, который специально выдавался жрецами за знаки, описывающие тайное учение. Принцип объяснения иероглифов как символических знаков, каждый из которых самостоятельно выражает какую-либо мысль, давал полную волю фантазии.

В шестнадцать лет Франсуа Шампольон отправляется в Париж, где продолжает свое образование, знакомится с известными учеными-ориенталистами. В Национальной библиотеке он работает над коптскими рукописями. На это стоит обратить внимание. Дело в том, что Шампольон считал язык египетских христиан – коптов – ключом к древнеегипетскому языку. Мысль эта была высказана задолго до него и принадлежала иезуиту Афанасию Кирхеру. Однако именно под влиянием фантастических теорий Кирхера о тайном, магическом значении египетских иероглифов их изучение зашло в тупик, поэтому труды его уже не считались ценными для науки. Но широта взглядов Шампольона, его интеллектуальная «всеядность» и в то же время гениальная способность отделять зерна от плевел позволили разглядеть и среди «алхимических» изысканий Кирхера зерно истины. Коптским языком Шампольон заинтересовался еще в Гренобле. Но именно в Париже, за чтением подлинных рукописей, он овладевает им в совершенстве. Изучая тогда же древнеегипетскую скоропись, или, как ее еще называют, «сверхскоропись», Шампольон дает ей название «демотическое письмо» (от греческого «демотикос» – народный, это название употребляет для древнеегипетской скорописи Геродот), которое с его легкой руки приживается в новой науке, прочно закрепившись за этим видом письма.

Для лучшего овладения демотическим письмом Шампольон применяет испытанный метод, известный и сейчас как один из лучших способов овладеть иностранным языком, но редко используемый из-за своей трудоемкости. Он вырабатывает у себя привычку вести свои личные записи при помощи демотических знаков, а также пользоваться этими знаками для транскрипции коптских текстов. Он достигает в этом такого совершенства, что позднее, после его смерти, один из таких текстов, обнаруженных среди его бумаг, ввел в заблуждение члена Французской академии надписей Солеи, который издал этот документ, приняв его за написанную рукой Шампольона копию подлинного демотического памятника.

Окончив курс в Лицее, в 1807 г. семнадцатилетний выпускник Франсуа Шампольон представляет в Гренобльской академии свой труд: географическую карту Древнего Востока и введение в историю Египта. Его сочинения оказываются настолько блестящими, что потрясенные коллеги незамедлительно избирают талантливого юношу в члены академии, где уже через год он становится профессором – в 18 лет! До 1821 г. он преподает в Гренобле, затем снова переезжает в Париж.

Еще во время своего первого визита в столицу он имел возможность ознакомиться с копией записи на Розеттском камне. Этот памятник древней письменности сыграл ключевую роль в изучении египетских иероглифов. Именно с его обнаружением связано возрождение надежды расшифровать когда-нибудь эти знаки.

Так называемый Розеттский камень представляет собой базальтовую плиту, найденную в 1799 г., во время Египетской экспедиции Наполеона. На ней была высечена надпись на двух языках – греческом и египетском, причем для этого были использованы три системы письма. Находка эта сыграла особую роль в возрождении интереса к расшифровке египетских иероглифов. Три текста имели идентичное содержание, причем один из них – на греческом языке, разумеется, – мог быть прочитан с относительной легкостью. Это означало, что его можно будет использовать для чтения и расшифровки двух других частей. Казалось бы, куда проще – расшифровать неизвестные письмена, сопоставив их с таким же текстом, написанным известным алфавитом и языком. Многие со рвением взялись за расшифровку. Но не тут-то было! Попытки прочитать египетскую часть Розеттского камня потерпели крах. Или, по крайней мере, были весьма далеки от тех результатов, на которые могли рассчитывать ученые. Иероглифов, которые были использованы в верхней части камня, оказалось много больше, чем не то что слов в греческой его части, но даже букв. А если учесть, что все на тот момент были абсолютно уверены, что иероглифы являются идеограммами, то есть передают слова и понятия, а не звуки, то выходила полная путаница.

В самом начале XIX в. шведский ученый Окерблад предположил, что в египетском иероглифическом письме все-таки могут быть и фонетические знаки – иными словами, иероглифы могли быть буквами. А с 1815 г. египетскую часть текстов Розеттского камня пытался расшифровать английский врач и физик Томас Юнг. Ему удалось правильно назвать несколько букв в иероглифическом алфавите.

Но только через двадцать с лишним лет после обнаружения Розеттского камня его тайна была раскрыта…

С момента первого знакомства с копиями текстов этого памятника Шампольон беспрестанно размышляет о нем. Его интуиция подсказывала ему, что эта находка будет иметь решающее значение во всех его трудах. Сама судьба давала ученому миру ключ к тайнам египетских письмен, но никто не знал, как им воспользоваться! Шампольон решается поверить в идею о фонетическом характере иероглифических знаков и проверяет ее на практике. Используя распространенное мнение о том, что в египетских текстах имена фараонов заключались в овал – или «картуш», как его принято называть, он выделяет на Розеттском камне имена и с помощью греческой части надписи читает имя Птолемея. Дальше к нему в руки попадает другая копия – с двуязычной надписи на обелиске с острова Фил. В этой надписи, с помощью известных уже букв из имени Птолемея, ему удается разобрать имя Клеопатры. Так он узнает еще несколько букв-иероглифов. Затем, с помощью встречающегося там же имени Александра, он узнает о начертании в египетском варианте еще трех букв. Всего в его распоряжении оказывается пятнадцать знаков.

Здесь любой любитель детективов может сказать, что зная такое количество знаков и имея связный текст, в котором они используются, при достаточном терпении и усердии подобрать ключ к шифру можно довольно быстро. Это так. Но только если речь идет о привычной для нас алфавитной системе, количество знаков в которой колеблется в пределах тридцати. А если «алфавит» содержит сотни знаков? А ведь именно с такой системой письма имел дело Франсуа Шампольон.

После тщательнейшей проверки и изучения всех данных французский ученый приходит к выводу о смешанном, фонетико-идеографическом характере египетской иероглифической системы письма.

Как удалось молодому ученому сделать то, что до него не удавалось никому на протяжении сотен лет? Шампольон был особенным, необычным человеком (кстати, его современники утверждали, что он был прекрасным ученым, но как человек он был еще лучше). Но кроме необыкновенной одаренности, проявившейся у него с раннего детства, он обладал одним качеством, которое при желании может развить в себе каждый. Это – отсутствие косности мышления. Современные психологи, изучающие развитие интеллекта, одним из важнейших моментов считают способность к восприятию нового. Именно благодаря этой способности Шампольону и удалось совершить настоящий переворот в истории изучения Египта.

Решающей датой в его многолетнем труде стал день 14 сентября 1822 г., когда с помощью своей системы он прочел первые негреческие имена – Рамзеса и Тутмоса. По воспоминаниям племянника Шампольона, ученый вбежал в дом своего брата с криком «Я добился своего!», или, как сказали бы в американском фильме, «Я сделал это!», и после этого, видимо, из-за пережитого потрясения впал в состояние полного оцепенения, которое продолжалось целых несколько дней. Едва придя в себя, он пишет знаменитое «Письмо к господину Дасье» в Академию наук, а 27 сентября 1822 г. делает доклад в академии о своем открытии. Эта дата и является точкой отсчета для современной науки о Египте – египтологии.

Один из его современников сказал, что Шампольон оказался в положении человека, который искал остров, а нашел не только остров, но и целый материк.

В 1824 г. выходит в свет основной труд, в котором излагается теория Шампольона: «Очерк иероглифической системы древних египтян или изыскание об основных элементах этого священного письма, об их различных комбинациях и о связи между этой системой и другими египетскими графическими методами». В этом «Очерке» наука наконец получила ответ на те основные вопросы, без решения которых чтение египетских иероглифов было бы невозможно… Казалось бы, настала пора почивать на лаврах. Но в туманной Англии недовольно морщится известный специалист Юнг – автор статей о Древнем Египте в Британской энциклопедии.

Открытие Шампольона пытаются опровергнуть, утверждая, что по-прежнему остаются недоступными для чтения древнейшие иероглифические тексты – тексты времен фараонов, которые написаны все-таки символическими, а не алфавитными знаками. Шампольон блестяще доказывает обратное, прочитав надписи на Луксорских и Карнакских обелисках.

Открытие Шампольоном иероглифического фонетического алфавита было ключом ко всей иероглифической системе Древнего Египта. Именно благодаря этому великому открытию стали доступны для чтения египетские тексты, относящиеся ко всем периодам истории древней страны.

Несмотря на многочисленные возражения, споры, обвинения, открытие выдающегося ученого сумело пробить себе дорогу, доказав свою истинность. Его автор был избран в члены ряда иностранных академий и научных обществ. 10 января 1827 г., в один день с Гёте и историком Нибуром, Франсуа Шампольон был избран почетным членом Петербургской академии наук.

Сила его гения была такова, что даже после своей смерти Шампольон притягивал к себе людей, казалось бы, не имеющих никакого отношения к истории, вовлекая их в удивительный мир Древнего Египта.


<<Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 5939


© 2010-2013 Древние кочевые и некочевые народы